Забудьте о троллях в Twitter, рекламе на Facebook и многоязычных сайтах пропаганды – самая большая угроза для западных демократий связана с огромным количеством наличных, которые россияне хранят на Западе.
Потенциал этих денег для коррупции почти безграничен, но и все более изоляционистская Россия, и все более антироссийский Запад мало что могут сделать, для того чтобы остановить этот поток, считает издание.
В недавней публикации Томас Пикетти, Филипп Новокмет и Габриэль Цуцман оценили состояние офшорного богатства российских компаний и бизнесменов примерно в 1 триллион долларов. Сумма сопоставима со всеми деньгами, накопленными россиянами внутри страны. И это первопричина нынешнего состояния России – если бы из страны убегало меньше денег, то возможный экономический бум мог бы привести к политической либерализации.
Сбегающие деньги далеко не так безопасны для принимающих стран. Они питают сотни недобросовестных юристов и банкиров, которые формируют транснациональные коррупционные схемы уклонения от налогов, что неизбежно влияет и на политику. Бывший канцлер Германии Герхард Шредер недавно стал председателем правления госкомпании «Роснефть». Этот шаг нанес больший удар по его социал-демократической партии, чем мог бы сделать любой объем российской пропаганды.Старые сделки семьи Трамп с участием российских денег выглядят ничтожными по сравнению с тем, что делал Дональд Трамп во время избирательной кампании в 2016 году. Смутная связь с российскими деньгами также использовалась для нападения на Хиллари Клинтон. Президент России Владимир Путин, якобы, хочет вернуть эти деньги. В своем ежегодном обращении к парламенту в 2012 году он пожаловался, что девять из десяти значительных сделок с участием российских компаний были заключены за пределами российской юрисдикции и призвал бизнес к деофшоризации. Через год Путин пригрозил прекратить предоставлять государственные заказы иностранным компаниям с российскими активами. В конце 2014 года, после того, как Россия оказалась под западными санкциями, Путин подписал жесткий антиофшорный закон. Он обязал иностранные компании, контролируемые российскими бенефициарами, платить налоги в России. Но, как и многие другие российские законы, документ просто создал еще одну возможность для избирательного давления на бизнесменов. Массовой репатриации денег или юридических лиц не случилось.
Российская юридическая фирма «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», обладающая хорошими связями, в начале этого года опубликовала опрос, показывающий, что только 20% владельцев офшорных компаний закрыли свои иностранные компании. Еще 40% предпочли переехать за границу, а большинство остальных изменило свои правовые механизмы, чтобы обойти закон.Но российское правительство больше не хочет затягивать гайки. Недавно был отклонен план министерства финансов и экономики о переводе системообразующих компаний в российскую юрисдикцию. На эти 199 компаний приходится 70% всей корпоративной прибыли России и около 20% занятой рабочей силы. К ним относятся крупные производители энергии, розничные торговцы, телекоммуникационные фирмы – все они либо принадлежат офшорным компаниям, либо проводят большую часть сделок через них. Первый вице-премьер Игорь Шувалов доложил Путину, что прекращение этой практики ослабит международную конкурентоспособность «системных» компаний и лишит их важных иностранных контрактов.
Аргументы Шувалова вполне обоснованы, поскольку российские суды и правоохранительные органы не могут гарантировать права собственности и исполнение контрактов. Поэтому российские компании, в том числе государственные, такие как гиганты экспорта нефти и газа «Газпром» и «Роснефть», должны действовать за пределами российской юрисдикции, где договорные отношения защищены западными законами и судами.Официальным оправданием является то, что западные партнеры не будут доверять российским судам. Но даже сами государственные чиновники, не говоря уже о российских бизнесменах, им не доверяют. Именно поэтому лондонские суды в конечном итоге разрешают споры между российскими компаниями, в которых сама Великобритания активов не имеет. Вместо того, чтобы препятствовать подобной практике аутсорсинга правосудия, западные страны пытаются расширить его до тех областей, где российское правительство предпочитает сохранять свою юрисдикцию – например, права человека. Эти функции выполняют «закона Магнитского» в США и аналогичный законопроект, принятый Канадой в эту среду. Они вводят запреты на поездки и замораживают активы должностных лиц, которые, как считается, виновны в нарушениях прав человека. Кремль яростно протестует против таких мер, но у него мало реальных оснований жаловаться – западные страны, по сути, вступили с ним в сговор. Произвольный выбор из нескольких сотен человек, которые стали невъездными, не решает задачу. В лучшем случае, эти люди просто переносят свое имущество в другое место и открывают для себя новые места отдыха, а тысячи других – столь же коррумпированных, продолжают использовать Запад в своих целях. Недавнее расследование, посвященное итальянским активам пресловутого московского телеведущего Владимира Соловьева, всего лишь незначительный тому пример.
Этот сговор находится у всех на виду. Правительства западных стран могли бы расследовать офшорные схемы, сомнительные российские деньги, хранящиеся в Европе и в США, и пути, по которым российские споры попадают в западные суды. Сейчас подобные расследования не приносят значительных результатов.В этом году Deutsche Bank был оштрафован на 630 миллионов долларов из-за участия в «зеркальных сделках» – мошеннических транзакциях, которые помогли клиентам банка вывести из России около 10 миллиардов долларов. Банк очистил свою репутацию, но 10 миллиардов долларов, похоже, исчезли навсегда. И это не стало предметом расследования. Такие деньги являются ядом в жилах западных экономик. В то время, как им разрешено течь без серьезных препятствий – а нынешние санкции к таким не относятся, кремлевская система может продолжать более или менее функционировать, покупая влияние и расширяя свой экономический охват. Запад должен быть более заинтересованным в деофшоризации России, чем Путин. Перевод Станислава Прыгунова, специально для "БВ"
