Государство не может, профсоюзы не хотят. Почему ФНПР боится объединения Пенсионного фонда с соцстрахом

Федерация независимых профсоюзов России восприняла в штыки идею правительства РФ объединить социальные фонды, ПФР и Фонд социального страхования, в одну структуру. Никаких внятных аргументов у федерального профсоюзного лидера Михаила Шмакова нет, только обтекаемые заявления о необходимости доработать проект. Ни экономического, ни иного обоснования. В подоплеке протеста ФНПР против объединения фондов попытался разобраться «Мосмонитор». Порознь фонды уже показали себя не с лучшей стороны. Страна получила пенсионный кризис, вынуждена была поднять пенсионный возраст, а в Соцстрахе возник дефицит средств. Вместо помощников фонды стали посредниками, дорого обходящимися казне, но малоэффективными. При этом сами денежные потоки, проходящие через них, колоссальны - около 13 трлн рублей в 2020 году, это 70% доходов федерального бюджета. Слияние, уверены в кабмине, должно сократить административные расходы и установить жесткий контроль над средствами. Экономический эффект, по подсчетам Минсоцразвития, может составить до 300 млрд рублей в год. Почему же ФНПР против? Недовольство лидера ФНПР предстоящим объединением объясняется просто. Единственная площадка, где сейчас активна профсоюзная федерация, это трехсторонняя комиссия по урегулированию социально-экономических отношений. Там профсоюзы могут, в частности, употребить свое влияние на порядок и размер страховых взносов. Новая система контроля финансовых потоков это влияние ослабит. Однако главная причина, по мнению экспертов, в другом - объединение неминуемо повлечет анализ деятельности всех фондов, а значит, внимание будет направлено и к ФНПР.
Унаследовав еще от советских профсоюзов более 2,5 тысячи крупных и ликвидных объектов - санаторий, гостиниц, пансионатов, федерация занялись их продажей, и данные о полученных средствах, равно как и о доходах с оставшихся объектов хранит в тайне. Такая игра в прятки уже дала рост коррупции и массу уголовных дел против многих функционеров федерации, включая родственников ее председателя Шмакова, слишком вольно, как установило следствие, обращавшихся с профсоюзной собственностью.
Продажа имущества приносит профсоюзной федерации свои плоды, но порождает и много вопросов, которые, по идее, должны задавать следователи. Например, почему санаторий «Красный Бор» под Смоленском при кадастровой стоимости 314 млн рублей на 20% ушел в частные руки за 16,8 млн. Это случилось в 2017 году. Тогда же уплыл в «Красный Бор» под Смоленском санаторий «Дубовка» на берегу Волгоградского водохранилища. Фирма уверяла, что купила его за 20 млн, а ФНПР по договору купли-продажи получила только 1,4 млн. А вот в защите прав работников федерация похоже не преуспела. Из 60 млрд рублей ее бюджета, это оценочная цифра, доходы ФНПР секретит, только 6% перепадает фонуд солидарности, который оказывает поддержку рабочим на время простоя предприятия или при производственных авариях, еще столько же уходит в международные организации. Все остальное ФНПР тратит на себя.
Сам г-н Шмаков занимает пост главы ФНПР с 1993 года и явно не бедствует. Его квартира в Прененском районе Москвы оценивается в 30 млн рублей. Также у Шмакова с супругой имеется участок в Тверской области, причем на скромную домохозяйку записаны еще 3 квартиры в столице, включая долю в элитных апартаментах на 3-й Тверской-Ямской, стоимостью более 45 млн рублей. Сын Шмакова стал обладателем дорогой московской недвижимости еще не закончив вуз, семья может уделить время затратному хобби - коллекционированию рето-авто.
Причем авто и апартаменты - только верхушка айсберга. Многие активы самой профсоюзной федерации, вроде «ПСХ Балабаново», богатой агрофирмы из Калужской области, перетекли в распоряжение аффилированных с его родственниками фирм. Сейчас историей с уходом земель хозяйства в частные руки занимается местная прокуратура, добиваясь возвращения их в муниципальную собственность. То же произошло и во Владимирской области, где жена и сын Шмакова внезапно стали обдаталеями земель парка отдыха «Заячья гора». Финансовая деятельность самой ФНПР тоже заслуживает пристального рассмотрения. Федерация ежегодно получает субсидии, в том числе на погашение кредитов. В 2020 году она получила 1,2 млрд рублей при схожем объеме обязательств. Долги накопились в период подготовке к Олимпиаде-2014 года в Сочи. Сначала ФНПР перевела свои 532 млн на капремонт сочинских курортов, потом долги перевели на акционеров объектов ООО «Курортное управление (холдинг) г. Кисловодск» и ООО «Бальнеологический курорт «Мацеста» (холдинг) г. Сочи». Первая фирма уже угодила под уголовное дело о мошенничестве, а сам факт ее учреждения ФНПР признан незаконным. Следствию еще предстоит выяснить, каким образом этой фирме были переданы аж 30 курортов по заниженной цене, часть которых ушла третьим лицам.
Под капремонт фонд влез в долги к ВЭБу на 1,9 млрд рублей. Ситуация, полагает «Мосмонитор», слишком напоминает банальный вывод средств, но так это или нет, могут и должны теперь разобраться правоохранители. Кроме объединения Пенсионного фонда с соцстрахом, перед ФНПР маячит и новый, готовый к принятию федеральный закон, который должен защитить профсоюзное имущество от дальнейшей распродажи. В дополнение к многочисленным иском о пересмотре уже свершившихся сделок.