В очередном интервью экономист и профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ Наталья Зубаревич рассуждает об изменившихся спросе и предложении товаров и услуг, зарплатах в столицах и "за Волгой", эффектах мобилизации и "фантастической адаптации бизнеса". А также оценивает риски политико-экономического кризиса, "дикого возрастного разлома" и собственного увольнения.
Москва: потребление не изменилось, зарплаты растут
Первый вопрос к экономисту: чем отличаются экономика, жизнь и потребительское поведение москвича в октябре 2021 и 2022 года. - Дело не в доходах. В 2021 году люди жили обычными проблемами, а сейчас уже нет. Здесь уже не до доходов, высоченная тревожность сильнее бьет по голове, - отметила экономист. Говоря о доходах, она уточнила, что данные Росстата есть только за первое полугодие и они свидетельствуют "о более чем скромном снижении" - всего на 1,5%, во втором квартале - на 2%.- Вроде ничего страшного, но как только мы смотрим на потребительский рынок, мы видим, что объем оборота розничной торговли весной упал на 10% и держался на этом уровне несколько месяцев. Сейчас - минус 9%. А вот непродовольственная торговля весной упала на 17%, летом еле-еле восстанавливался по процентику, а сейчас он минус 14%. Это означает, что люди отчаянно поджали потребление любой непродовольственной продукции. Там отчасти вынужденно: все прекрасно понимают, что самый дорогой непродовольственный товар - автомобили. И когда их стало невозможно купить, это сильно сократило потребление. Аналогично - с гаджетами, электроникой, - сообщила г-жа Зубаревич.Она напомнила, что с российского рынка ушла IKEA - "могучие магазины, дававшие огромный оборот". Весной в Московской области, по ее данным, непродовольственная розница "грохнулась" на 35% и значимая доля здесь у закрывшихся подмосковных гипермаркетов. Причем падение непродовольственной розницы в обеих столицах и Подмосковье "не больно-то отыгралось": весной она упала на 27-27%, сейчас - минус 25% и 30% соответственно. - Сузились возможности в части потребления товара и параллельно значимая часть населения начала экономить, но это относится не к москвичам. Экономят те, у кого доля продовольствия в структуре потребления высокая. Цены на него росли, люди затягивали пояса. По Москве структура потребления пока сильно не поменялась. Формально, статистика показывает, что доходы не упали, а даже выросли. В прошлом году Москва и Питер по доходам населения росли в 2,5 раза быстрее страны. То есть в России за Волгой доходы в среднем по федеральным округам росли на 1%, а то и меньше. А в Москве и Питере - на 8,5%. И плюсовая динамика до сих пор сохраняется. Г-жа Зубаревич связывает это с вертикализацией управления, размещением в столице менеджмента крупных компаний, силовиков и федеральные министерства. В этом году Москва все равно показывает рост, хотя и не такой значительный - на 1-1,5%.
- С точки зрения структуры потребления "по деньгам" сильно ничего не поменялось, а вот по сути... Дачу покупать или релоцироваться? Вкладываться в ипотеку или искать что-то другое? Цифр об этом мы пока не знаем и в такой детализации вряд ли увидим, нужны специальные исследования, - констатировала эксперт.
Мобилизация: старая картинка жизни сломалась
По ее мнению, главные изменения, влияющие на потребительское поведение, - сокращение горизонта планирования "до послезавтра", на порядки выросшая степень неопределенности. Экономист отметила, что после шока 24 февраля россияне - что бедные, что не бедные - адаптировались, чему свидетельство полные залы консерватории и общепита в Москве. Однако после 21 сентября тревожность стала в разы выше. - Потому что все понимают: кто-то же попадет под раздачу. И сейчас уехало больше людей, чем на нерве и панике уезжало в конце февраля-марте. Весенний отток коллегии-миграционщики оценили примерно в 150 тысяч человек. При этом часть вернулась - деньги кончились или показалось, что самое страшное уже позади. А вот сейчас не 700 тысяч, но несколько сотен тысяч людей точно уехали. Это правда, что отток после 21-го круче, чем после 24-го февраля, потому что он уже целевой. Чаще - это мужчины трудоспособного возраста, если есть деньги - с семьей, - заключила Наталья Зубаревич.Она констатировала, что "старая картинка жизни сломалась". И важно, что "жизнь показывает: отгородиться и спрятаться уже нельзя". При этом основным резервуаром, из которого уезжает молодая мужская сила и семьи, - это города-миллионники и полумиллионники.На уровне средних и малых городов и сел, по мнению экономиста, "совсем другая ситуация". - Да, там есть страхи, что "загребут". Но там нет никаких инструментов этому противостоять. Потому что нет средств на релокацию или куда-то спрятаться. Люди просто ждут, а когда приходит повестка - идут. На периферии деньги, которые платят контрактнику - это бешеные деньги. Для мужчины в Алтайском крае аванс в 150 тысяч рублей - это почти годовой заработок. Причем жены смотрят на это так: работы нет, мужчины спиваются, а тут зарплата и льготы, если он погибнет, - рассказала Наталья Зубаревич, подчеркнув, что "мы страну плохо знаем и плохо понимаем". Оценивая экономический эффект мобилизации, она призвала не считать, что 300 тысяч мобилизованных - это 1% мужчин трудоспособного возраста. И предлагает расширить возрастную линейку: мужчин в возрасте 20-40 лет 20 млн человек, с 22 до 50 лет - 29 млн человек. - Забрали 300 тысяч и уехало, по моей оценке, 300 тысяч человек. Итого, с рынка забрали 600 тысяч мужчин. Это много? Да. Тем более для молодых трудоспособных возрастов, которые и так малы по численности из-за демографической ямы, - констатировала эксперт. При этом она предлагает отдельно анализировать эффекты от мобилизации и миграции - это разные категории людей.
- Мобилизованные - чаще всего работающие мужчины без высшего образования, со средним специальным образованием. Когда их изымают в целом, экономика не подрывается, а когда их изымают с восточного полигона, который расширяют, чтобы гнать грузы на Тихий океан, то это для экономики мина быстрого действия. Потому что строителей и так не хватает, квалифицированных строителей не хватает категорически, а расширить полигон в срок вы не сможете, - пояснила Зубаревич.По ее оценке, строительство и добыча полезных ископаемых - мужская отрасль, здесь 83-84% сотрудников - мужчины, причем как раз подходящий под мобилизацию контингент и "там гребут". Хотя с мобилизацией буровиков "не страшно": добыча сокращается и сокращается число занятых, что уже стало поводом для черного юмора о "новом балансе". Эффект для сельского хозяйства от мобилизации хуже: на селе, по словам Натальи Зубаревич, трудоспособных и квалифицированных работников немного и мобилизация механизаторов, фермерских работников оставляет без ответа вопрос о том, как пахать и сеять следующей весной. - Релоцировавшиеся - это другая история. Чаще это мужчины, работавшие в IT, сфере услуг, бизнесмены. Если они работали в МСП или были собственниками, компания после отъезда разрушается. И никакое ускоренное развитие МСП, чтобы закрыть наши дыры, нам не грозит. Риски от отъезда IT-специалистов все прекрасно понимают, - заключила экономист. При этом в сфере услуг опять будет "новый баланс": при сжимающемся потреблении в сфере услуг занятость будет и так сокращаться.
- Но мы уже понимаем, что безработица до конца года расти не будет. А там, где закрывалась раньше, там будут держаться за неполную занятость. Ее масштаб вырос на 270 тысяч человек, но для страны это пока немного, - пояснила Зубаревич.
Адаптация: сократятся объемы производства, но все не встанет
Говоря об адаптации экономики к сложившейся ситуации, эксперт подчеркнула, что в малых и средних городах она будет зависеть от промышленных предприятий - зачастую градообразующих. За ними внимательно следит государство и массовых увольнений допущено не будет, заметила экономист. По ее словам, бизнес пытается адаптироваться: взамен подрубленному экспорту леса и лесопереработки весь северо-запад активно ищет альтернативные пути сбыта. Отсюда - мощная драка за Транссиб, на который также переориентируются и металлурги. - Все не встанет. Сократятся объемы производства, возрастных работников отправят на пенсию, костяк сохранят. Но это не заставит людей задуматься, а отчего все это произошло. Люди будут просто терпеть и ждать, адаптироваться, понимая, что локаутов не будет и предприятия не закроются, - считает Наталья Зубаревич. Она подчеркнула, что в крупных городах это будет выглядеть немного по-другому. Для начала, на переосмысление ситуации потребуется время. Но его будет сопровождать "очень значимое ухудшение качества жизни".- Это не вопрос месяцев, это вопрос лет, - констатировала экономист, подчеркивая, что катастрофы для экономики не будет. - Мы недооценили феерическую адаптивность российского бизнеса. Столько кризисов пройдено, что ребята гроссмейстеры в этой части. Кроме того, были сделаны весьма разумные меры поддержки - от поддержки доходов до открытия параллельного импорта, - констатировала экономист.Привезти, по ее мнению, удалось потребительские товары. А вот в товарах инвестиционного (оборудование) и промежуточного (компоненты) спроса "все гораздо хуже". - Будем честны: первый шок показал, что российская экономика относительно устойчива. Второй шок показывает, что у нас каким-то безобразным образом у нас может случиться баланс спроса и предложения на рынке труда. Потому что экономика сжимается, а трудоспособные мужчины сокращаются тем или иным образом. Это чудовищно, но это экономический результат, - заключила г-жа Зубаревич. - Все будет медленно смещаться. Добывающая промышленность отчасти летом начала восстанавливаться, найдя альтернативные рынки сбыта. Европой мир не заканчивается, есть быстрорастущие экономики, которым нужно российские сырье. Просто маржа будет меньше, потому что везти дальше, логистика дороже. Поэтому в ближайшие месяцы никакого прозрения населения не будет. Будет медленный съезд в более архаичную, отсталую и технологически не продвинутую экономику, - считает эксперт.
Падение доходов будет, но, по ее мнению, не очень сильное: у государства есть резервы для поддержания тех, кто для него важнее всего - пенсионеров, мобилизованных жителей глубинки. Жителям же крупных городов же придется продолжать "крутиться" самим.- Мы в вас верим, дорогие крупногородские россияне! Вы как-то выкрутитесь. Элемент цинизма присутствует, понимают же, что не их электорат, что заморачиваться. Крутитесь! - по-простому объяснила Зубаревич.
Экономика присоединения
На вопрос ведущего, станут ли присоединенные территории с 5 млн человек обременением или благом для экономики, эксперт предложила "еще полгодика посмотреть на сообщения с фронтов". - Для России это безусловное обременение. Разрушены города, транспортные коммуникации, инфраструктура. Тотальной мобилизацией в ДНР и ЛНР сильно выбито мужское население. Женщины, старики и дети не могут рассматриваться как великое приращение трудовых ресурсов. Адекватные комментарии на этот счет можно давать в середине следующего года, - заключила экономист.Она вновь повторила свое мнение о том, что российский бюджет вполне себе может позволить долго тратить на СВО 300-500 млн рублей ежедневно. Тем более, что оборонный бюджет планировался в 2022 году в 3,5 трлн рублей при общем бюджете по расходам в 29 трлн рублей. Бюджет следующего года, по оценкам аналитиков, вырос примерно до 5,5 трлн рублей, составляя 20%. Для сравнения: в 2015 году на пике перевооружения оборонный бюджет составлял 22%.- Не мерьте в рублях. В процентах от федерального бюджета это не такой адский рост, - резюмировала Наталья Зубаревич. По ее мнению, произойдет некоторое снижение "гигантского флюса" ТЭКа - столько продать уже не получится. При этом вырастет "старый советский флюс" в виде ВПК. Эксперт вспомнила 80-е годы: работа на закрытом военном предприятии с зарплатой в 300 рублей - "жизнь удалась!"
Что дальше
Наталья Зубаревич заявила, что не верит в военное положение: страна адаптировалась к резко ухудшившимся условиям именно потому, что у частного бизнеса "энергия била именно в этом направлении". - Военное положение - это окостенение экономики и ускорение ее развала в разы. Рынок - а это бизнес - спасает гибкость, - подчеркнула она. Однако при этом она считает, что за первой волной мобилизации последуют и другие, предполагать дальше невозможно, не зная ситуации на линии боевых действий.- Вторая волна не подкосит российскую экономику. А дальше уже будет интересно посмотреть: кого загребать-то будете. Но очень надеюсь, что до этого не дойдет, - заключила экономист.Отвечая на вопрос о возможном политико-экономическом кризисе или росте сепаратизма, эксперт предложила "не нагнетать", а западным и российским журналистам "смотаться в Бурятию, Якутию или Дагестан и посмотреть масштабы мобилизации". - Не бегите впереди паровоза: страна сцеплена намертво, вертикаль пока работает. Как и что будет сыпаться - никто не знает. Нас не раз пугали распадом - на-до-е-ло. Экономических и политических оснований для этого на ближайшее время не вижу. А потом посмотрим, потому что история России непредсказуема, в нашей стране может быть все, что угодно! - заявила она. При этом эксперт считает, что у тех, кто находится за пределами России "нет никакого морального права призывать россиян к каким-либо действиям, за которыми безусловно последуют репрессии". Она рассказала о возрастном разломе: по данным социологии, 57% молодежи до 30 лет не поддерживают СВО, а среди людей старше 60 лет 80-85% ее поддерживают.
- Дикий возрастной разлом. Но пока непонятно, к чему это может привести. Люди взрослеют, рожают детей, заходят в ипотеку и делаются гораздо более осторожными, потому что резко растут обязательства, - констатировала она.При этом экономист уточнила: молодое поколение "и правда другое", но призвала "не думать, что удастся прожить жизнь, никаким образом не почувствовав ущерба от того, какие решения принимали и поддерживали старшие поколения. - Это наша Родина и по-другому не будет. Она безусловно поменяется, но пока мы несем те ущербы, которые созданы не нами. Тут нужно некоторое смирение с точки зрения того, почему так. Потому что это страна с тяжелейшей историей и невыветрившимся рабско-холопским сознанием. Да, мы другие, но страна вот такая и наш ущерб неизбежен. И каждый решает сам: нести эти ущербы или что-то начать с чистого листа. И ни в кого не брошу камень - это индивидуальный выбор. В людях я ценю именно его, потому что человек - это личность, - подчеркнула г-жа Зубаревич. Говоря о рисках, связанных с выражением собственного мнения, экономист заявила, что ей "повезло" - она уже пенсионер, хотя "при некоторых обстоятельствах есть риск потерять работу".
- Я аккуратно выбираю слова, не произношу запрещенных слов, но я стараюсь говорить так, чтобы "зашло". Если вышибут с работы, я расстроюсь, потому что люблю свою работу. Но заведу большой календарь разведения цветочков, - резюмировала Наталья Зубаревич.