Профессор Саратовского госуниверситета Сергей Ермасов: инфляцию невозможно победить без четкой и осмысленной промышленной политики.
Доктор экономических наук профессор СГУ Сергей Ермасов в этом году закончил стажировку в университете штата Индиана, г. Блумингтон, США по проекту «Сравнительный анализ американской и российской моделей инвестирования и финансирования инновационных проектов». Конечным итогом этой стажировки станет учебник по экономике и финансированию инноваций в двух вариантах – для России и США. А промежуточным был доклад о кризисе инновационной активности в России и путях выхода, прочитанный в том же университете Индианы.
С одной стороны, кажется, есть ли смысл долго и скрупулезно сравнивать модели инвестирования, если результат их применения говорит сам за себя: у них миллиардные доходы, у нас многомиллионные растраты? Однако такие исследования помогают понять, что из американского опыта можно использовать для преодоления кризиса инновационной активности в РФ. К тому же бизнес-ангелы из США, как правило, бывшие наши соотечественники, все чаще залетают в Россию и инвестируют в инновации. А кроме того, наш собеседник умеет интересно и неожиданно рассказать о любом общеизвестном факте. Например, недавно профессор Ермасов усовершенствовал и расширил известную классификацию типов российских предпринимателей, дополнив ее новыми видами и подчеркнув, что у разных типов - разные установки, цели и финансовые планы, а, кроме того, разное финансовое поведение.
- Что нового появилось в классификации российских предпринимателей?
- Как известно таких типов выделено четыре, но я считаю, что из типа «красный директор» вполне целесообразно выделить тип, который я условно назвал «комсой». Это такие предприниматели, которые вышли из комсомола но сохранили связь с номенклатурой, с чиновниками. Кроме того, я уверен, вполне правомерно отдельно обозначить тип «отжималы-рейдера». Все типы я делю на две группы по отношению к инновационной экономике. В первую группу вошли неинновационные типы – это торгаш, красный директор и комса, а во вторую, потенциально заточенную на инновационную экономику, я включил промышленника-оборонщика и ученого-внедренца. Между ними тип, который может присутствовать и в первой и во второй категориях – отжимала-рейдер, за которым стоят силовики и криминал.
Торгаш похож на комсу, но никогда не использует бюджетные средства, он поднимался сам, без помощи государства,это выходец из фарцовщиков-теневиков. Оба этих типа, и комса, и торгаш, возглавляют компании, которые зарабатывают спекулятивную прибыль, т.е. живут перепродажей чего-либо, сами ничего не создают. Весь их менеджмент строится на ценовых разрывах, но комса может себе позволить не слишком задирать цены, потому что благодаря связям с чиновниками он от государства что-то получает, либо заказы, либо гранты, а торгаш максимально расширяет ножницы цен и разрушает хозяйственные связи, скупая, к примеру, у сельхозпроизводителя сырье по минимуму, а продавая как можно дороже. Оба типа живут настоящим – сегодняшним днем, ведут оперативное финпланирование, максимум на декаду. Тип «красный директор» – это не менеджеры, а собственники, скупившие во время приватизации акции предприятий со стабильной рыночной нишей. Для этого типа характерен тип планирования реактивный, от достигнутого, с опорой на прошлую информацию. Красному директору не нужна высокая прибыль, ему важна прибыль надежная, железобетонная.
- Ясно. Положительный полюс – оборонщик и ученый?
- Да, хотя это довольно условная градация. Промышленник-оборонщик только учится работать в рынке, так как основной доход ему дает оборонзаказ. Ученый-внедренец – как менеджер, чаще всего, слаб, его планирование проактивное, его планы все в будущем, нет связи с настоящим и прошлым, в этом и слабость его, и сила. Эти категории естественно тяготеют друг к другу. Тип «отжимала-рейдер» дрейфует между блоками, занимая позицию, выгодную в текущий момент. У этого типа, кстати, встречается трехгодичное сквозное планирование, внутри план разбит на годовые и помесячные оперативные, причем противоречия в планах нет. Рейдер задействует все три блока – настоящее, прошлое и будущее, он интерактивист.
- Это беллетристика, такое популярное чтиво?
- Нет, это вполне серьезный и обоснованный анализ психотипов. В статье «Психология финансового планирования» я привожу индикаторы и формулы, которые позволяют определить по финансовым параметром, с каким типом вы имеете дело. Это прикладная, вполне применимая на практике работа, я всегда ставлю перед собой цель давать какие-то полезные, применимые на практике сведения. Чистое теоретизирование никому неинтересно, мои работы ориентированы на эффективного собственника и в помощь ему написаны. К примеру, возьмем риск-менеджмент. С одной стороны, его применяют банки, страховые компании, но что такое риск-менеджмент с точки зрения клиента этих финансовых институтов? Как собственнику просчитать риски, если он решил застраховать свои активы или сделки? Я построил математические модели риска финансирования и управления рисками с позиции стоимости предприятия. Используя эту формулу, собственник может определить какова стоимость его капитала на старте и какой она будет на финише. Причем есть формула упрощенная, куда достаточно поставить цифры и подсчитать результат с помощью простых арифметических действий, и есть формула посложнее, где на входе нужно ввести больше параметров.
- Вы вернулись в Россию в августе этого года. Сделали какие-то выводы для себя по текущей экономической ситуации?
- Они совершенно очевидны: исчерпание экономического роста, даже вялого, вхождение в длительную депрессивную стагнацию с высокими инфляционными ожиданиями. Это стагфляция, коротко говоря. Один из очевиднейших симптомов болезни российской экономики – все нарастающая инфляция издержек. Однако с инфляцией банк России почему-то предпочитает бороться путем денежного сжатия, хотя даже студентам известно, что инфляция издержек сжатием денежной массы не лечится, так как носит немонетарный характер. В итоге политика сжатия денежной массы наоборот подстегивает инфляцию.
- Как это? Сжатие денежной массы провоцирует инфляцию?
- Кажется, парадокс, а на самом деле это легко объяснимо. Денежное сжатие – это уменьшение объема наличных и безналичных средств. Из-за сжатия денежной массы коэффициент монетизации экономики падает и возникает денежное голодание, особенно заметное в реальном секторе. Что делать предприятию, если еще и платежеспособный спрос недостаточен? К тому же инфляция издержек, т.е. повышение цен на сырье, электроэнергию и т.п. постоянно толкает в спину? Тогда предприятие думает о том, как бы войти в монопольный либо картельный сговор и компенсировать недостаток оборотных средств. А еще хочется ведь и прибыль получить, вот монополист и закладывает норму прибыли в цену, а издержки он снижать не научился, он не модернизировался для этого. Но для него задача модернизации и не стоит, его задача - заложить прибыль в цене, чтобы компенсировать издержки и получить прибыль. Банк России постоянно проводит политику сжатия, то сильного, то мягкого, но сейчас процесс дошел до крайности и платежеспособный спрос задавлен до уровня экономической нищеты.
- Если инфляция немонетарная, почему растут цены?
- Монополист поднимает цену на свои услуги, чтобы компенсировать себе недостаток оборотных средств, дальше цены растут по цепочке и выплескиваются на потребительский рынок. Нужно сказать еще и об инфляционных ожиданиях. На пике их обострения происходит много негативных эффектов, например, дорожают кредиты реальному сектору, «немотивированно» растут цены на потребительском рынке. Еще одно последствие денежного сжатия – крест на модернизации. Модернизация производства окупаются при эффекте масштаба – больших продажах на внутреннем рынке, а откуда большие продажи, если нет достойной платежеспособности? Таким образом, из-за карликового спроса внутри страны промышленник не может оправдать затраты на перевооружение и не проводит его. А ведь именно отечественный товаропроизводитель наполняет покупательной силой национальную валюту. Банку России нужно, на мой взгляд, задуматься об этом и о том, что денежное сжатие стимулирует рост цен через инфляцию издержек, которая работает на немонетарных факторах - на эффекте монополизации, на технологической деградации производств.
- Сейчас много говорят о доступном кредите для реального сектора, ради этого ЦБ даже ввел усредненные ставки в потребительском кредитовании, чтобы не надувались пузыри, и ростовщические проценты в рознице не вводили в соблазн банкиров, финансирующих заводы.
- На самом деле нужно не средние ставки изобретать, а прекратить политику денежного сжатия. Шеф Центробанка Эльвира Набиуллина сделала хорошую вещь: признав инфляцию на уровне 8%, она, тем не менее, не стала добиваться увеличения ставки рефинансирования. Это уже обнадеживает, ведь ее предшественники при росте инфляции всегда повышали ставку, под которую ЦБ кредитует другие банки. Я надеюсь, это свидетельствует о благоразумии нового руководителя Банка России и понимании того, что высокая ставка рефинансирования не остановит рост товарных цен и не поддержит производителя. Остановить инфляцию издержек реально только через модернизацию производства, энергосберегающие технологии, производство конкурентоспособной продукции.
- А откуда возьмутся длинные дешевые деньги?
- Оптимально, если это иностранные дешевые кредиты, но у нас высокие риски и низкий рейтинг надежности. Например, Саратовская область привлекает меньше инвесторов, чем могла бы, потому что у нее 40 млрд рублей долга, и по сути это регион-банкрот. Я слышал такое мнение, что накопили мы такую чудовищную сумму, причем, почти полностью состоящую из дорогих банковских заимствований, из-за того, что при предыдущем губернаторе регулярно опаздывали подавать заявки в госпрограммы. Из-за опозданий с предоставлением проектов были потеряны миллиарды рублей.
Так вот, российскому производителю, если о нем, наконец, вспомнят, нужен крепкий рубль, поскольку, чем выше курс рубля, тем дешевле встанет импортное оборудование, без которого невозможна модернизация. Для обновления за счет импорта технологий (а без этого мы не сможем выпускать конкурентоспособную продукцию) нам нужен револьвированный рубль, то есть денежное расширение, дешевые доступные длинные целевые деньги для инновационных инвестиций.
- Но мы ничего подобного не наблюдаем: уже говорят о том, что рубль может опуститься ниже отметки в 40 долларов, а о снижении процентов по кредитам реальному сектору вообще одни только разговоры.
- Расширение верней границы валютного коридора выгодно сырьевикам-экспортерам, поскольку они обменяют больше рублей на свою долларовую выручку. Я уверен, 40 рублей за доллар не предел, рубль опустят настолько, насколько это выгодно сырьевикам.
– Главный итог 2013 года и ваш прогноз на 2014 год.
- Главным итого уходящего года я считаю то, что мы дошли до черты, когда инфляцию невозможно победить без четкой и осмысленной промышленной политики, без инвестпроектов, без продуманного предоставления предприятиям длинных дешевых кредитов. На 2014 год ожидания, конечно же, нехорошие. Будет кризис, очень возможны социальные взрывы на фоне депрессии и стагнации, безработицы, роста цен, падения покупательной способности рубля.
Вопросы задавала Наталья Левенец
