Саратовский инноватор Игорь Аблаев, признанный в России и за рубежом, советует покончить с гипнозом западных стандартов и обогнать Китай с Америкой.

Седьмой айфон саратовской сборки, в котором остро нуждается губернатор Валерий Радаев, стал не менее знаменитым, чем известный провал, ставший лицом губернии. И айфон и яма посреди дороги как символы Саратова сегодня куда известнее, чем официальные мост-калач-гармошка.

А ведь местечковая бравада, громкий выхлоп которой долетел даже до «яблочных» высот айфонной империи, не так уж и нелепа. Игорь Аблаев, на данный момент самый известный и титулованный наш инноватор, считает, что Саратов вполне может состояться как родина если уж не седьмых айфонов, то национальных цифровых стандартов. Эти стандарты применимы в технологиях от космических до совершенно бытовых.

О том, что это такое - национальные цифровые стандарты (НЦС), в чем они опережают Запад и насколько реально их внедрение, наш разговор с автором идеи.

От юзеров до лузеров

- Ну, эти вещи не для сотрясения атмосферных фронтов, и они технически, может быть, сложные, но в смысле экономики как раз очень понятные. Страна закупает огромный вал импорта даже сегодня, чипы, бытовую технику, комплектующие. И все, от правительства, закупающего для военпрома чипов на миллиарды, до обывателя, покупающего в «Эльдорадо» стиральную машинку, – все поддерживают чужие цифровые стандарты.

- Что такое цифровые стандарты, что за этим понятием стоит?

- В цифровой стандарт входит четыре компонента: полупроводниковый чип и блоки с проработанной схемотехникой, а также микросхема и софт, где прописаны вся информация, функционал, скорость, маршрут и т.п.

- И чем страшны чужие стандарты?

- Тем, что мы инсталлируем чужой интеллект и не развиваем собственные компетенции. На некоей ГЭС смонтировали турбины – там были старые, чуть ли не времен сталинской индустриализации, теперь стоят новые, из Европы, их мощность на 18% выше. Это очень хорошо, просто здорово, правда, нам это обошлось в миллиард долларов, а второй момент – в стране-производителе нажмут на кнопку, и в России турбины остановятся. Мы ими пользуемся, но не контролируем, для нас эта турбина – черный ящик, чуть что – страна-поставщик присылает свой сервис, своих инженеров-ремонтников. А наши эксплуатанты, наши инженеры, наши ученые совершенно по боку, они в этом сюжете совершенно не нужны, потому что в данном случае установлен чужой цифровой стандарт.

Причем в российской энергетике есть громадное поле для цифровой модернизации, но это, во-первых, кастовая система, а во-вторых, в нее глубоко проникли западные ЦС и технологии, благодаря, в том числе, Международной энергетической комиссии, через которую западные стандарты и западные изделия внедряются повсеместно, вместе с сервисом, комплектующими и т.п. Но для Папуа и Нижней Гвинеи это хороший вариант, а для нас, извините, нет.

- А вы не впадаете в крайность? У нас электроника и цифра даже при СССР не входили в число компетенций, особенно в области ширпортеба. Да, ставят импортные турбины, потому что своих аналогов нет, микроволновки покупают импортные, а где вы найдете российские?  - Да, сфера B2C, бизнес для конечного потребителя, для нас уже, может, быть навсегда потеряна, нам не вытеснить раскрученные бренды в той же бытовой технике и прочем ширпотребе. Но B2B, бизнес для бизнеса, мы должны отстоять. И нам не надо создавать аналоги, надо вытеснять импорт своими более передовыми технологиями. Не нужно копировать западные стандарты 30-летней давности, они лет через пять будут просто стерты. Некритичное заимствование чужого уже обернулось пролитой кровью при аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. Там была IT- система контроля, причем настроенная по офисным стандартам, когда между событием и реакцией нормативно заложен лаг в 11 секунд. Это вполне нормально для офиса, когда вам неважно, как быстро вылезет бумага из принтера, но в энергетике за 11 секунд может произойти масса событий. И вот когда турбина уже срывается с фундамента, а система тупо запрашивает данные и ставит задачи в очередь для решения, вместо того, чтобы сразу все заблокировать.

- Почему такой стандарт был установлен?

- Да просто поставили импорт, не сильно вникая, да и все, а здесь должна стоять технология быстрого реагирования, так называемая система последнего рубежа.

 - А у нас есть такие технологии?

- В законченном виде нет, потому что во всех сложных системах стоит западное оборудование, оно модернизируется с помощью западных комплектующих. Мы не можем слезть с их стандартов, но они плохи не потому что западные, а потому что в их основе тот самый офисный подход. У них техническая мысль плясала от рынка, от потребительского спроса, а у нас, если вы помните, на первом место стояло производство средств производства. У нас логика была иная, на нее рынок, желание продать, подстроиться под бабу Машу не влияли никак. А сейчас нас повсеместно посадили на этот домохозяечный подход, и импортом нашу инженерную мысль всячески давят.

 Своим умом

- В общем-то, ответ, но на другой вопрос. Цель «умной турбины» в том чтобы, не меняя турбину на ГЭС, получать с нее на 3-5% электроэнергии больше. У гидротурбин есть КПД по паспорту и есть реальный, который можно увеличить даже на старой технике. Мы устанавливаем систему управления, через датчики которой в он-лайне видим, что с этой махиной происходит. Система позволяет регулировать обороты, наклон лопасти и прочее, устранять кавитацию, это когда пузырьки воздуха разбивают металл. В итоге генерация растет на 3-5%, плюс полностью прорабатываются вопросы безопасности, что после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС волнует всю гидроэнергетику.

 - Эти данные подтверждены экспериментально?

- С предыдущим руководством РусГидро у нас была договоренность о проведении испытаний на реальной гидротурбине в городе Волжском Волгоградской области, со сменой власти в госкорпорации наш вопрос отложен, но, я надеюсь, не в долгий ящик. Чтобы двигаться дальше, мы подали заявку на участие в отборе национальных проектов по внедрению инновационных технологий и современных материалов в энергетике. Если мы станем национальным проектом, то двери перед нами откроются достаточно широко. В этом отборе уже победили такие интересные проекты, как создание опор ЛЭП из композитных материалов, что значительно повышает их срок службы.

- Энергетика вообще податлива к инновациям, особенно к цифровым технологиям?

- Она в них остро нуждается. Наш проект «Умная турбина» можно адаптировать к паровым генераторам, которых гораздо больше, чем гидротурбин. Ну и есть такие совсем древние турбины гидравлические, с ними вообще уже никто не понимает, что происходит, эксплуатируют, ремонтируют, а нужна тестирующая система, система, которая позволит понять механизм, его состояние и возможность повышения выработки. Да не только в энергетике есть интерес, наш цифровой стандарт может тестировать старую технику. У металлургов до сих пор применяется оборудование времен сталинской индустриализации, оно работает, но оно настолько архаично, что по факту мало кто понимает, что там внутри происходит. Менеджмент заинтересован в системе, которая объяснит, что от такого оборудования ждать хотя бы в плане безопасности, а мы еще можем не только просчитать риски и найти критические точки, но сказать, можно ли заставить эту технику времен совнархоза работать немного эффективнее.

 - А у вас еще ведь был один проект в энергетике.

- Да, в 2013 году «Финпром-Ресурс» вышел в финал всероссийского конкурса «Энергопрорыв» с проектом smart grid для энергоподстанций.

- И как?

- Ну, поскольку на кухне у меня нет подстанции на 15 кВт, то проектные данные до сих пор экспериментально не подтверждены.

 - А еще говорите, что интерес есть у государственных структур, у госкорпораций.

- Но раньше и этого не было, я помню, какая была пустыня, когда мы начали из Саратова пробиваться в западный автопром. А сейчас вот состоялся акселератор РВК, к нам пришли первые лица главных энергоструктур, руководство технических служб. Они пришли к нам, мы пришли к ним…Да и потом, госкорпорация – это не приговор, все зависит от головы. Сергей Кириенко из Росатома сделал конфетку, нарастил продажи, это один из немногих крупных несырьевых экспортеров. Да это монополия, там много бюрократии, но это и очень экспортно-успешное предприятие. Ну, почему бы не сформулировать национальные стандарты в области безопасности атомных станций? Сделать эти стандарты СНГ-шными, шанхайскими, евразийскими? Инсталлировать в странах, которые заказывают строительство АЭС, вместе с сервисом, комплектующими? Запад чем берет, он же не с идеей голой приходит, а с полным обслуживанием. Пользователю остается знать пару-тройку кнопок, и хватит с него. Но для нас это путь деградации.

- Вот вы не первый раз говорите, что наши стандарты круче западных. Я думаю, речь идет о ваших, созданных в стенах вашей компании, стандартах. Ну, а чем они более передовые?

- Тем, что все узлы самодостаточные, а не централизованные. Стандарты, которые нам усиленно продают с Запада, централизованы, все управляется с одного компьютера, куда стекается вся информация. Не хватает компьютера – рядом ставится сервер, который все записывает. Западные цифровые подстанции в энергетике так управляются. Подстанция может сгореть 10 раз, а система все пишет и пишет, в то время как наша система подразумевает самодостаточные устройства, которые не только передают информацию, но и принимают решения. Они сами отрабатывают быстрые события.

Или новые опции в автомобиле – сейчас они добавляются за счет новых проводов, которые сходятся в едином центре управления. Соответственно, проблемы отказов, скорости обработки данных, безопасности идут по нарастающей. Smart grid проект, который выиграл первое место в Русских инновациях, и отрабатывался во Франции в Peugeot Citroёn на перспективном электромобиле Ситроен С5, предполагает совершенно другой подход, за счет которого общая масса проводки уменьшается в пять раз! В автомобиле несколько центров-модулей управления разными группами опций, многообразие сетей, никаких огромных распредкоробок и километров провода. Уровень подкапотного программирования принципиально иной, можно позволить себе адаптивный свет, следящий за положением руля, кресло с разными режимами работы, опции премиум-класса в бюджетном авто, - и все управляется и программируется не только вручную, но и с планшета или мобильного телефона.

- Но это совершенно же новый шаг, а почему не пошел проект, ведь у вас был громкий успех на международном конгрессе по автомобильной электронике, вы там выступали на одной площадке с Peugeot Citroёn?

- Коротко говоря, сначала проблема была в экономике, потом наложилась политика…Зато сейчас наши smart grid для авто заинтересовали группу ПАО «Камаз». Принцип тот же – самодостаточные, обладающие интеллектом устройства, пучки опций в одном модуле.

- То есть, условно говоря, в каждом колесе свой интеллект?

 - Да, а в перспективе – индивидуальное программирование. Хочешь, едешь как «Запорожец», экономично, но тоскливо, хочешь, гонишь, как «Феррари», программа качается из «облака», и теоретически автомобильные опции можно получать в аренду. Это «ночной кошмар» автомобильных поставщиков, которые привыкли продавать один узел автокомпаниям на все случаи жизни.

- И когда это все начнется?

- С «Камазом»у нас уже началось, а индивидуальное программирование для авто – лет через пять-семь, я думаю, когда будут разработаны базовые программы, которые не позволят вводить экстремальные параметры, от которых машина просто развалится.

Закон оглобли

- Да, понимание есть, пусть оно какое-то демонстративное, временами истеричное, но оно есть. Вообще, понимание у чиновников начинается тогда, когда в стране кончаются деньги или когда ситуация чувствительно бьет по самолюбию. После операции в Южной Осетии в 2012 году у нас в ОПК существенно ускорилась работа по системам связи, радиоэлектронной борьбе и т.п. А сейчас все очевиднее, что санкции Запада нацелены в первую очередь на то, чтобы у нас разорвались технологические цепочки и все остановилось. Чтоб в итоге мы каялись и просили прощения. И это очень понятный расчет, если у нас в ВПК и космосе по разным оценкам от 80 до 100% интеллектуального оборудования сделано на западных технологиях и  западной элементной базе. Правда, в связи с санкциями было принято решение покупать чипы в Китае - сразу миллиарда на два долларов, но это же не выход, это просто переход из одной зависимости в другую.

- Почему у нас никак не идет эта тема в стране? Ни чипов, ни тем более чип-дизайна. И свою фабрику по производству полупроводников вы так и не открыли, хотя Путин идею одобрил.

 - У нас в стране есть несколько фабрик, но они не покрывают потребности, да и были до недавнего времени не особо нужны, когда все прекрасно ввозилось из-за рубежа. Сейчас ситуация изменилась. Мой проект в 2012 году не пошел, потому что был ориентирован на западного потребителя. План был делать на полупроводниках что-нибудь экспортное, высокоинтеллектуальное и продавать в тот же Пежо Ситроен, но требовались очень большие валютные инвестиции, которых я не нашел тогда, а теперь найти сотни миллионов долларов тем более нереально.

 - И как же быть, ведь полупроводники свои очень нужны?

- Да, у нас рынок цифровых технологий огромен, начиная от автоматизации сельского хозяйства и кончая спутниками и космосом. Чипы нужны внутри страны очень остро, как сами болванки, так и зашитый в них стандарт. Но страна, наконец, пошла в правильную сторону, и я с оптимизмом смотрю вперед.

- И напрасно, я считаю. Кто будет вас поддерживать сегодня, если вам миллионы долларов нужны?

 - А просто не все сразу, нужно идти к цели постепенно, но с разных сторон. Реально у компании «Финпром-Ресурс» есть стандарт, применимый в электроэнергетике, автомобилестроении, в авиации, в модернизации станочного парка. «Финпром-Ресурс» может создать семейство чипов, которые могут обслуживать очень многие отрасли, и это поможет нам наш стандарт масштабировать, применить и закрепить его во множестве сфер. По скорости реакции, по скорости обработки данных наша технология находится на острие атаки и ее должны по достоинству оценить.

Далее, есть государственная машина: правительство области и областной минпром на нашей стороне, с этим уже можно выходить на федеральный уровень и говорить, что у нас есть замечательный проект, не для мебели, не для выставок, а реальный, с хорошим индустриальным базисом.

А уж затем, показав, сколько сфер нас применяет, можно заводить речь о собственной фабрике полупроводников. Мы готовы даже наладить субконтрактное производство самих чипов для ОПК, а для себя закупить в Сингапуре, это нейтральная страна, Азия, но не китайская и не американская.

Ну и насчет миллионов – нам не нужны гигантские суммы, потому что мы не гонимся за наномерностью. Наш плюс - это русский цифровой стандарт, ориентированный целиком на искусственный интеллект. А это самый актуальный тренд будущего, потому что мир идет к беспилотникам, роботам и безлюдным производствам.

Поэтому цифра с централизацией, западные стандарты, на которых мы сейчас сидим, по мере автоматизации будут просто стерты. А мы предлагаем как раз правильное импортозамещение, с 30-летней перспективой, с полностью проработанной научной и ниокровской частью.

Теперь экономический аспект: если мы начинаем делать что-то технически сложное своими руками, мы экономим стране кучу нефтедолларов. Вот сейчас страна с большим трудом зарабатывает валюту, а на что она ее тратит? Часть ее проедает бюджетный сектор, другая через закупки импорта идет на поддержку чужой экономики и нашей технологической отсталости.

 - Но все равно, нужны же вам будут деньги на каждом этапе. С кого вы начнете – с «Камаза»?

- Скорее всего. Ну, и я надеюсь, что власти поймут, что без технического суверенитета нет смысла заводить речь о политическом. И без технической культуры другой никакой скоро не будет. Песни, стихи и Волочкова в интернете – это все здорово, но без технической культуры, без умения производить что-то сложное своими руками, нам кушать станет нечего. Мы утратим суверенитет, а потом и культуру свою потеряем.

- Санкции начались в середине 2014 года. Признайте, что за это время никакого технологического импортозамещения не произошло. Зато речи одна другой громче: Windows долой, все базы данных к нам, все на русский софт, и прочее…

- Это все шумовые эффекты и закон оглобли в действии. Есть такой закон, он в России забава номер один и вообще национальный спорт: один конец оглобли задрать - вторым по затылку получить. Наш проект к национальному спорту отношения не имеет. Единица стоимости кремния, превращаясь в чип, возрастает в тысячу раз, но сначала нужно вложиться в дорогое производство. А раз денег мало в стране, то нужно поддерживать зрелые проекты, проверяемые, с ощутимым экономическим эффектом, с созданием флагманских вещей в авиации, в оборонке. У нас все четко просчитано: каждое применение - это экономический эффект, сэкономленные нефтедоллары, новый функционал, повышение производительности труда, новые компетенции.

- А где реализовывать проект будете?                                                                     

- Да где угодно! Саратов вполне подходит.

Вопросы задавала Наталья Маус

Справка «БВ». ООО «Промышленная группа Финпром-Ресурс» создано в 2000 году в Саратове.

В 2010 году компания под руководством Игоря Аблаева победила на IX Конкурсе русских инноваций с проектом умных сетей (smart grid) для транспорта. К моменту своего триумфа провинциальная российская компания уже два года являлась поставщиком Peugeot Citroёn.

В том же году саратовцы разработали электронную платформу для «Ё-мобиля» Михаила Прохрова - первого российского гибрида, так и не вышедшего в массовое производство.

В 2012 году Игорь Аблаев участвовал во встрече представителей региона с президентом Владимиром Путиным, на которой выступил с предложением организовать в Саратове производство полупроводников.

В том же 2012 году участие в конгрессе по автомобильной электронике во Франции на одной выставочной площадке с группой Peugeot Citroёn, где экспонировался перспективный электромобиль Пежо – Ситроен и российские инновации, созданные по технологии автомобильные умные сети (ASG).

В 2013 году «Финпром - Ресурс» вышел в финал всероссийского конкурса «Энергопрорыв» (организаторы – ФСК ЕЭС, Сколково и АСИ) с проектом автоматизации деятельности подстанций.

В 2015 году проект «Умная цифровая турбина», созданный под руководством Игоря Аблаева, вышел в финал федерального акселератора стартапов «Generation S», организованного под эгидой Российской венчурной компании.